Чёрный

Можно ли назвать этот цвет "ослепительным"? Но цвет его мантии был именно ослепительно черный... Какое там вороново крыло?! Даже сама тьма не сравнится с ним!
"Белее снега - плечь желанных цвет..." Плечь я не видел, новот руки, лицо, даже губы - и снег не сравнится с их бледностью... и холодностью. А глаза... Он весь из себя - Зима. Когда на снеге видны стройные силуэты черных деревьев. Черные, почти как крылья (и где я набрался этих сравнений?..) рукава его одежды, длинные пальцы, изящная походка. Все это не может быть настоящим. Оно может быть только кем-то придуманно. Нет таких потрясающих во всем людей. И даже магов.
В нем все - до ниточки - идеально! Вычурно. Обувь, одежда, я думаю, даже то, что под одеждой (хм..., зачем мне это надо?).
Вот он идет уверенной походкой, на лице беспечность и безразличность. Нет, оно не похоже на маску, но что-то ненастоящее в нем есть, это точно. Может быть, то, что ему не на все наплевать?.. Я не знаю его мыслей. Я только думаю о нем. Постоянно. Я пытался его найти в "реальном" мире. Но я обречен на вымирание, так как таких не бывает. Хотя мне и показалось на какое-то время даже, что я нашел. И даже в женском виде (ведь я не думал о том, как я буду любить мужчину намного старшего меня, возможно даже, гетеросексуального). Только, естественно, она по женски его превосходила во внешности. Но даже она была похожа. Хотя и не было черных проницательных глаз. Вместо них на белоснежном лице красовались льдисто серые, почти бесцветные глаза. Но "убивать" они могли не хуже тех аметистовых... Стоило только сделать что-то из ряда вон выходящее, как они тут же направляли на тебя свое незримое, но холодное оружие.
Небыло и иссиня-черной шивелюры. Вместо нее "полыхало" бардовое пламя огненных маргариток... Они кружили в неспокойном танце ветра. Кружили. Заманивали. Сжигали. В этом пламени сгорел и я. Дьявол схватил меня за руку и затащил туда. Больше я не видел света.
А голос... Голос разбивал все иллюзии на куски. Это не тот приятный баритон, бархатный, словно сама ткань на ощупь. И если тот, был способен оживить, воскресить, даже будучи в гневе. То этот в обычном своем произношении, без лишних эмоций мог убивать. И убивал. Нет, он не был отвратительным. Он мне нравился, я хотел его слушать. Но, слушая его, я становился каким-то бездушным, пустым, бесцветным. Меня переставало интересовать все, что было до этого интересно. Под этот голос хотелось умереть, что бы он не произносил. А меня так влекло тогда к смерти. Не к самоубийству, но к некро-...чему-то.

Я долго неверил, я только писал о Нем. Писал, придумывал, хотя и знал, что он давно придуман другой. А кто-то в нем находил своих учителей, соседей, знакомых. Кто-то во внешности, кто-то в характере, кто-то и в том и в другом. А у меня не было ни друзей таких, ни педагогов... И вот я как-то захожу к своему другу (тоже, кстати, художнику), а он как всегда рисует. Он не может без этого - это, так сказать, его не кормит, но это - его воздух. И вот он рисует... У него небольшое помещение - в одном конце он: с кистями, красками, мольбертами и набросками, а в другом - натура. И вот я вижу натуру... Где он ее нашел, сам не знаю, у нас в Житомире таких людей вообще не водится! Короткие черные волосы, длинная шея, кремовая кожа, как фарфоровая. Она сидит спиной к нему, чуть-чуть повернувшись к окну. Она - полуобнаженная, а может и вообще, просто на бедрах у нее что-то вроде драпировки, чуточку темнее ее кожи.
Я на цыпочках, чтоб не отвлекать, подошел к Художнику. Он весь в масле как всегда, в руках кисть, в зубах кисть, за ухом кисть, нога в банке из под краски... Увлечен в работу. Ну, ясное дело - тут такая работа! Я к нему наклоняюсь, у него на листе она прям как живая, говорю:

- Привет! Где натуру такую оторвал? Улетную...

Он вынул кисточку изо рта:
- Да вот, на одной модной тусовке подхватил. Сидело, скучало в уголке. Одето, как на праздник всех святых. Лицо бледное, руки холодные. Я сначала думал - наркоман. Нет..., оказалось, он всегда такой. Только ест мало. Говорит, ему это не интересно...

Я глаза вытаращил:
- Так это мальчик??

Он смеется:
- А ты что думал - девочка? Ха-ха. Мы пока выходили от туда, мне столько за "неё" придлагали, - мог бы стать миллионером!

У меня глаза так и не хотели лезть обратно.
- А как зовут?

- Знаешь, имя тоже у него странное. Только я что-то подзабыл... Что-то с зимой связанное..., с холодами...

Тут я из этого "ступора" в другой вошел. Дай, думаю, попробую:
- Случайно, не Северус...?

- Да не! Хотя, тоже на "эС"... Как же?..блин.. То ли Айс, то ли Сноу...Да, кажется, Сноу!

Я остолбенел. Думаю, ну классно, пацан, похожий на девушку, а еще больше на Снейпа, по крайней мере со спины, зовется Моим интернетовским именнем! Даа...
- А как пишется-то?

- Как..? Ну как "снег" пишется.. Откуда я знаю? Подойди да спроси сам. Уже все равно перерыв, я думаю.. Эй! Ты... Перерывчик!

Парень повернул голову. Я думал - упаду замертво. Или умру заживо. На меня смотрит Северус Снейп, только очень молодой. На бледном лице - тонкие "угрюмые" брови, чуть ниже - маленькие злые глазки, смотрящие в упор. Хотя, нет, для маленьких они слишком огромные. Еле подавил желание отвести взгляд.., не могу насмотреться. Тонкая полоска красноватых губ - как рана от пореза. И конечно - нос - с едва заметной горбинкой, прямой и ровный. И совсем не длинный. Нет, наверное, не его придумала тетя Роулинг.
Подхожу ближе. Он кутается в халат, садится на окно и закуривает. Да, здесь слегка прохладно, наверное, если без одежды.

Стреляю у него сигарету:
- Так тебя и вправду зовут Сноу, или это - так, прикрытие?
О последней фразе тут же жалею, потому что в следующую секунду он смотрит на меня так, будто я знаю то, чего мне знать не следует.

Но на мое спасение подходит Макс и протягивает нам по баночке пива. Разговор забывается. Но ответ, почему-то зависает в воздухе... Или это мне кажется? Или он висит только над моей головой? Не разобрать.
Потом мы болтаем о жизни, о музыке, о том, что сейчас слушает молодеж. Макс вставляет свои последние впечатления о концерте Раммштайн в Москве. И когда это он там побывать успел? Нет, я лично не по такому. Вот, если Портишед приедет или Продиджи - тогда может быть..
А "молодой Снейп" или тот, кто на него дико похож, сидит курит, держа сигарету между длинными пальцами с идеальным маникюром. Курит, смотрит в окно и совсем не смотрит на нас. Но мне кажется, что он все слышит. Его глаза безразлично глядят на вершины тополей, и кажется, мысли его далеко-далеко, как ветер, который шелестит листвой.

Ближе к ночи мы идем в клуб "Ра", который находится в два-три квартала, и берем с собой нашего красавца. Ему вроде все равно. Он все время молчит. И я почему-то чувствую, как его раздражают наши разговоры. И так же знаю (причем незная от куда) что он совсем не молчалив, но его молчание - это что-то другое.. Как наказание... За что?.
Когда я мысленно задаю себе этот вопрос, он оборачивается и снова смотрит на меня бездушным колким взглядом. Мне от него становится не по себе, мне кажется, что на меня смотрит сама Смерть. И ничего не остается делать, как опустить глаза.

- Ну вот, мы и пришли! - говорит Макс, вставляя фразу в наш немой разговор.

Мы заходим. Там мерцает много огней, на подиуме танцуют стриптизерши, сменяя одна другую, пьяные мужки засовывают им 20$ - купюры в резинки чулок.
Мы садимся недалеко, с видом на все это. Заказываем выпивку. Мой незнакомец пьет Мартини.
"Совсем как дев..." - слова глотаются где-то в голове, словно кто-то запрещает им появиться. Как по взмаху волшебной палочкой. Стоп. Что за бред? Какая палочка?... Не существует никаких колдунов, никаких магов, никакого Хогвардца... Надо поскорей избавиться от этих чертовых книг. Хорошо еще , что хоббиты по двору не лазают...
Мысли растворяются в алкоголе, заказанном Максом. Ну и слава Богу... Я тоже бы не хотел существовать....
Постепенно я начинаю замечать знакомые ритмы в музыке, гремящей ото всюду. Макс счастливый, как слон. Ну конечно - это же Раммштайн! - от чего ему еще быть счастливым? Он хоть и синий, но ловко попадает в такт, и поет, открывая рот под сумасшедший рев вокалиста.
Сноу, вроде, тоже расколбасило - он уже не так зажат. Расслабился, и его тоже качает в темп музыки. Если, конечно, это музыкой можно назвать...
Эх, лучше б Бьорк поставили!...извращенцы... Но меня никто не слышит. Разве что тот, кто пожирает мои мысли, не дав им родиться на свет. И я знаю, кто это. Только вот не уверен, что я не сошел с ума..

(продолжение следует)