Джонни Депп: Бритвенное буйство в "Свини Тодде"
Звезда нового страшного и ужасного мюзикла режиссера Тима Бертона рассказывает Entertainment Weekly о своих вокальных экзерсисах, потоках фальшивой крови и о том, почему дочь считает его странным.
Стив Дейли
Если вы думаете, что пират Джек Воробей - странная личность, дождитесь нового фильма с участием Джонни Деппа. Свини Тодд, герой экранизации Тимом Бертоном мюзикла Стивена Сондхейма о кровавом лондонском цирюльнике,
вобрал все известные актеру темные краски. "По сравнению с ним Сид Вишез - сама невинность, - говорит Депп. - Он уже по ту сторону, он уже мертв, он мертв много-много лет". EW встретился с актером, чтобы обсудить новую роль и съемки с Хеленой Бонэм-Картер и Сашей Бароном Коэном, а также выяснить, почему же звезда терпеть не может себя на экране и - тысяча чертей! - каково быть аттракционом в Диснейленде.
Этот товарищ, Свини, с ним все не так! Он сведет с ума всех девчоночек-подростков.
Джонни Депп: А, наконец-то! Радикальная смена имиджа, это уж точно. Сложность состояла в том, чтобы создать противоречивый персонаж, машущий налево и направо бритвой и при этом вызывающий симпатию. Непросто. Но, конечно же, я надеюсь, что мы справились.
Поклонники музыки и особенно фанаты Стивена Сондхейма знают мюзикл от первой до последней ноты. А что знают о нем обычные люди?
Мне рассказали, что в Интернете кто-то после просмотра трейлера написал: «Я не понимаю, почему в середине ролика Депп стал петь». Типа "Эй! Что это он делает?"
Некоторые исполнители считают, что партии у Сондхейма крайне сложные. С чем это может быть связано?
Это, действительно, сложный материал. Когда начинаешь его разделять, мелодию за мелодией, ноту за нотой, находишь немало полутонов, в исполнении которых и заключается основная трудность. Например, переход от соль к ля-бемоль, потом к ля, а потом к си-бемоль. Это очень, просто крайне тяжело, это ноты, которые в принципе не сочетаются. Но композитору удалось с ними справиться.
Сондхейм давал вам какие-нибудь советы?
Мы разговаривали до съемок, но он больше концентрировался на актерской игре, а не на пении, посчитав, что оно второстепенно по сравнению с эмоциями. Я, правда, ему не поверил (Смеется). Думаю, что Сондхейм говорил так, чтобы поддержать меня морально в самом начале процесса.
И на что это все было похоже?
На что-то страшно захватывающее, по-настоящему страшное и захватывающее! Когда мы говорили с Тимом о моем участии в проекте, он спросил: «Ты правда полагаешь, что умеешь петь?» Я ответил: «Честно говоря, понятия не имею». Я не лишен слуха, поэтому был уверен в том, что смогу удержаться в пределах тональности. Но вот сумею ли я попасть в ноту или же мне придется ее проорать, этого я не знал.
Перед тем, как вы стали актером, вы играли в рок-группах. Неужели вы там не пели?
Представьте себе, нет. Разве что на подпевке.
При этом Сондхейм утвердил вас без прослушивания.
Сондхейм, да хранит его господь, не только не слышал, как я пою, но и как я говорю. Поэтому когда он сказал, что я прекрасно справлюсь с ролью, это был настоящий шок.
Что сказал Тим Бертон после того, как он, в конце концов, послушал ваше пение?
Лучше и сказать было нельзя. Тим поддерживал меня, по его словам, ему очень понравилось. Я буквально молился, чтобы он отреагировал именно так.
Как вы приступили к первым репетициям?
Когда я заканчивал работу над третьей частью «Пиратов Карибского моря», каждый день путь до съемочной площадки занимал около двух часов и, соответственно, столько же обратно. Я постоянно и непрерывно слушал мюзикл. Разные варианты, как с вокалом, так и без. Я наполнился им сверху донизу.
Но у вас были какие-то специальные репетиции?
Я разговаривал с разными людьми, и все они говорили: «Ну, безусловно, вам нужно будет нанять преподавателя по вокалу». А я отвечал: «О, да – Да, просто безусловно, придется, да-да». Но чем больше я слушал музыку и постигал суть персонажа, тем реже я об этом думал.
Почему?
Я просто не совсем понимал, как могут развить персонаж занятия вокалом у рояля с преподавателем в духе: «Нет-нет, тяните выше, держите опору аж от яиц». Это было бы катастрофой. Я бы до сих пор репетировал. Или меня бы уволили. Сложно представить что-то более чуждое и не характерное для меня, чем пение, но в то же время я должен был пройти самостоятельный путь в поиске нужных интонаций.
И поэтому вы отправились одну из студий в западной части Голливуда с Брюсом Уиткиным, который играл в вашей группе The Kids в начале 80-х, а теперь работает звукорежиссером.
Я был у микрофона, а Брюс за пультом. В студии были только мы вдвоем. Я пел, он нажимал на кнопки и записывал. Это человек, которого я знаю вот уже 30 лет. Он мне как брат. Мы вместе играли, мы вместе гастролировали. Мы жили вместе, когда были тинэйджерами. Его мама была мне как родная. Осознание этого помогало и успокаивало. Это сработало в поиске образа Свини. Я очень рад, что Брюс был со мной в этот период, что первые шаги я сделал именно с его помощью.
Что символизируют седые волосы Свини?
Основная идея в том, что он пережил тяжелейший шок, когда его вышвырнули из нормальной жизни, не дав шанса вернуться. Эта прядь белых волос – результат пережитого шока. Она символизирует его ярость. Конечно, этот прием использовался и раньше. Но он очень эффектный, он делает историю понятной без слов. У моего брата и его сына есть такие же пряди.
Кто еще помогал вам в подготовке?
Еще на первых встречах, когда обсуждался внешний вид персонажа, большое внимание уделялось глазам, еще до идеи с седыми волосами и всего остального. В глазах отражается вся история. Это может прозвучать глупо, но я подумал, что они должны быть одновременно далекими и близкими, чтобы подчеркнуть тяжелый жизненный путь. Поэтому появились темные круги, как тяжелые кольца вокруг красно-карих глаз, символ ужасной усталости и ярости. Как будто он никогда не ведал сна.
Вы интересовались, как интерпретировался образ Свини предыдущими исполнителями?
Я и Тим сразу сказали друг другу – у нас один-единственный шанс снять фильм. Вряд ли есть смысл идти тем же путем, что Лен Кариу или Майкл Серверис. Мы пойдем куда-нибудь в другую сторону. Знаете ли, пусть это будет панк-рок-Свини, Свини альтернативный.
И в ком же вы искали вдохновения?
Скажем так, если у меня в голове и вертелся чей-то образ, то это был Питер Лорр из «Mad Love». Он был приблизительным ориентиром.
Почему он и почему именно этот фильм?
Он захватывающий. Персонаж запоминающийся, надломленный и очаровательный одновременно. Фильм и исполнение опередили время. Еще один кумир – это Лон Чейни-старший, я черпал вдохновение из созданных им образов. Вы хоть раз смотрели «The Penalty»? Очень сильно. Он играет инвалида, потерявшего обе ноги до колен и передвигающегося на костылях. Но что он сделал, он научился притягивать ноги к спине так, что казалось – их вообще нет, и находиться в таком положении минут двадцать. Это круче, чем Cirque Du Soleil. Его игра ярка и невероятна. Очень рекомендую.
Насколько малоприятно было сниматься в самых кровавых сценах фильма?
Помню, что все, кроме меня, были замотаны в полиэтиленовые мешки. Начинался обратный отсчет: «Три, два, один, мотор!». А потом БАБАХ, и наступал великий потоп. Для потопа требовалась жидкость неимоверно яркого цвета. При дальнейшей обработке изображения яркость планировали ослабить, но на съемках цвет был какой-то оранжеватый и крайне неестественный.
На что похожа фальшивая кровь?
На вкус она напоминала «Karo-сироп». Она была маслянистая и опасная. Скользкая. Вы бы видели здоровенных англичан из съемочной группы, ходивших на цыпочках по этой кровавой трясине. Полный сюр.
Саша Барон Коэн играет еще одного брадобрея в «Свини Тодде». На кого он похож, когда он вне образов Бората, Бруно или Али Джи?
Он не такой, как я думал. Когда я смотрел на его персонажей, я даже подумать не мог, что он милейший человек на свете. Он невероятно милый. Настоящий джентльмен, элегантный. Он произвел на меня впечатление. Эдакий современный вариант Питера Селлерса.
В одной из ваших сцен с Хеленой Бонэм-Картер, где исполняется песня «Мои друзья», вы ни разу не взглянули на нее – миссис Ловетт постоянно находилась вне поля вашего зрения. Это в духе персонажа, но сложно ли было актрисе во время съемок?
Она прекрасно справилась, Хелена. Мы сняли весь эпизод, и я полагаю, что мы ни разу не встретились глазами. Очевидно, это было верное решение. Я посчитал, что зрительный контакт должен быть только в ранних сценах Свини с женой и с судьей. Я пытался придерживаться этой тактики. Не всегда получалось, но мы очень старались.
Вы и ваша подруга Ванесса Паради давно и тесно общаетесь с Тимом и Хеленой (которые тоже пара в реальной жизни).
Я один из крестных их сына Билли, да.
Вы часто спорите или ругаетесь с Тимом после шести совместных фильмов?
Мы ни разу не ругались. Процесс работы над «Свини Тоддом» прошел гладко, как и всегда. Понятно, ведь хочется сыграть персонажа так, чтобы за него не было стыдно. А потом я не хочу подводить Тима, знаете ли, он мне как брат, как член моей семьи. Страшно не хочется разочаровывать его, поэтому я прилагаю максимум усилий для того, чтобы этого не случилось. Только после того, как мы закончим работу, я могу убедить себя в том, что я справился.
Вы говорите, что постоянно боитесь подвести Тим. А нравилось ли ему то, что вы делали в образе Свини?
После некоторых дублей Тим плакал от смеха и говорил: «Думаю, что это мой любимый персонаж». (Смеется). Потому что он может отвечать на вопросы только нечленораздельным «Uhhhhhhhh».
В марте появились сообщения о том, что ваша дочь Лили-Роуз, которой на тот момент было 7 лет, была госпитализирована в Лондоне в связи с серьезной болезнью. В каком состоянии находился съемочный процесс «Свини Тодда»?
Шла третья неделя съемок.
Насколько все было серьезно?
Сказать, что это был ужаснейший период нашей жизни, это ничего не сказать, описать просто невозможно, слов не хватит. Но я знал, что ребята, Тим и команда, они остановили съемки, они были готовы начать в любой момент, они ждали. Я не знал, вернусь ли я. Я помню наш разговор с Тимом, когда я сказал: «Может быть, тебе придется искать другого исполнителя».
Но сейчас с дочкой все в порядке?
Да. Теперь каждая миллисекунда – это маленький праздник. Каждый вдох и выдох – это большая победа. Она отлично справилась, просто прекрасно, без последствий. Как только все прояснилось, я немедленно вернулся к работе, я должен был это сделать ради Тима.
Вы ознакомили семью с вашими вокальными упражнениями?
Когда я записывал демо-версии в Лос-Анджелесе, я приходил домой и проигрывал их для Ванессы. Было страшновато, я очень боялся облажаться.
Что сказала семья?
Они спросили – это точно ты?
Они часто обсуждают ваше исполнительское мастерство?
Они пошли смотреть «Чарли и шоколадную фабрику». А я не смотрел. Я сидел дома и ждал их возвращения. Моя дочь подошла ко мне и сказала: «Ты такой странный». Я понял – все хорошо, со мной все хорошо, я в порядке.
После этого вам удалось посмотреть-таки «Чарли»?
Нет. Мне сложно смотреть фильмы со мной. В этом смысле я не хочу знать о себе ничего. Мне нравится открывать что-то во время съемок. Но мысль о том, что я должен буду посмотреть все это потом, невыносима. Искренне считаю, что окончательный результат – не мое дело. Ведь всегда есть опасность, что настигнет мысль типа «Зачем я сделал это? О чем, черт побери, ты думал?». Это ужасно – смотреть на себя. Поэтому, как только заканчиваются съемки, я ухожу. Я ухожу и иду дальше.
То есть вы хотите сказать, что никогда не посмотрите «Свини Тодда»?
Возможно, я посмотрю отдельные эпизоды. Там стопроцентно есть моменты, которые я бы хотел посмотреть. К сожалению, я в них участвую.
Сложно ли прощаться с персонажем, когда работа уже завершена?
Еще пару недель остается осадок, с тебя как будто слезает кожа. Но… хорошо, что все закончилось. Это было не так, как с другими персонажами, как с Джеком Воробьем, например.
Вы очень любите капитана Джека. Каково видеть аниматронную копию себя в Диснейленде?
Идея отправить моего персонажа в вечное путешествие, так, что даже мои внуки смогут увидеть его там, сбивает с толку. С этим сложно свыкнуться. Мне казалась абсурдом сама мысль, что персонаж поселится в Диснейленде. Хотя мне было бы странно видеть там и Рауля Дюка или любого другого героя, сыгранного мной.
Болезненно воспринимать капитана Джека в этом смысле?
Это все так странно. Знаете, когда вы видите себя на пачках с хлопьями или других товарах, вы вынуждены с этим мириться. Но это настолько чуднО, что можно этим гордиться.
Как обстоят дела с фильмом «Шантарам»?
Мира Наир – режиссер. Мы начинаем в январе-феврале, я думаю, что в Индии. О проекте говорится уже года три, очень хочется, чтобы он, наконец, ожил. Я пока приступаю к подготовке.
А что вы скажете о слухах, будто бы вы хотели принять участие в «Темных тенях», по старой мистической мыльной опере Дэна Кертиса?
Если этот проект будет реализован, то мечта станет реальностью. Барнабас Коллинз – в детстве я хотел быть Барнабасом.
Почему им? Почему вампиром?
Думаю, что многие дети хотели бы. Он был супертаинственный, с очень странной прической и тростью с набалдашником в виде волчьей головы. Хороший материал.
***
Перевод: Татьяна Маркина (thorkhild) для http://www.johnnydepp.ru/
